Основателем и первым игуменом монастыря был преподобный Иаков Галичский, живший в середине XV века, ученик и ближайший сподвижник святого Паисия Галичского.
Согласно писцовым книгам 1635 года в обители имелись две церкви – Никольская и Архидиакона Стефана. Ко второй половине XVIII века к ним добавились ещё две – Богоявленская (1784) и Борисоглебская, разобранная в 1770 году. Все они были деревянными…
В 1668 году монастырь был «перепрофилирован» в женский…
В 1838-м, стоявшая у кормила обители игуменья Таисия приняла решение о возведении каменного храма – Собора Святой Троицы. Первоначальный проект здания был разработан членом губернской строительной комиссии инженером Львовым, после чего чертежи, «дабы предать более благовидности и правильности в архитектуре», были существенно переработаны в Комиссии проектов и смет Главного управления путей сообщений и публичных зданий Петербурга.
Подрядчиком выступил крестьянин Нижегородской губернии Павел Гурьянович Трухин, крепостной человек помещицы Блудовой.
Строительство растянулось на добрые двадцать лет, с 1839 по 1859. Уж больно грандиозным было сооружение для провинциального, третьеразрядного монастыря. (Деньги на постройку собирали по всей России!)
В плане собор представляет собой четырёхстолпный, пятиглавый храм в стиле позднего классицизма. Западный фасад украшен четырёхколонным тосканским портиком с треугольным фронтоном. Купольный барабан-ротонда центральной главы прорезан арочными окнами…
Росписи выполнены в 1891 году и позднее.
После «Великого Октября» храм переоборудовали в кочегарку, монастырские здания передали под жильё, хозяйственные – тракторной станции и педагогическому училищу.
Малые главки были сбиты и восстановлены только в 1990-е годы.
К настоящему времени собор (самый крупный, между прочим, в Костромской губернии) находится в «процессе реставрации» осилить которую способен разве что федеральный бюджет. Участь его, по-видимому, незавидна…
… И в качестве постскриптума.
Два местных жителя-полубомжа, ночевавшие в тот день в глубине алтарной апсиды, не смогли сообщить о храме ничего, даже названия его не знали.
Как ни странно, не знали его и некоторые из обитателей бывших монашеских келий, встреченные по пути. Так что спиливателям крестов и прочим борцам с «церковным засильем» можно особо не беспокоиться. Всё и без того с общественной нравственностью и культурой у нас дышит на ладан.
Только, вот, дальше-то что?