Орнамент каждого медальона уникален - нет ни одного повторения. Количество медальонов - 51. Белый левкас отполирован до блеска. Раньше вдоль стен стояли лавки. В соборе нет иконостаса и престолов - они разобраны еще до революции при первой архитектурной реставрации, когда возникла необходимость углубления и укрепления фундамента. Иконы (в числе которых также были дионисиевы работы) в послереволюционный период разошлись по советским музеям, балясины с рамами выброшены в тридцатых годах. В память об иконостасе навечно остались два высоких пятна белой штукатурки на северном и южном алтарном столпах - их не расписывали нарочно, зная, что изображения видны не будут.
...В 1923 году монастырь в Ферапонтово был закрыт, формальной причиной послужила неуплата пролетарскому государству налога в 2 миллиарда рублей, последняя служба в храме среди фресок Дионисия состоялась в 1924 году. Земли, скот и инвентарь монастыря присоединили к Лукинскому совхозу, монашек выселили на улицу. Здания монастыря остались фактически без охраны.
[Нажмите, чтобы продолжить чтение...]Вплоть до 1926 года в монастырских стенах располагалась сельскохозяйственная артель, в которой работали бывшие послушницы обители. К счастью, уже при новой власти в 1918 году Игорь Грабарь и жена Льва Троцкого (второго человека революции) Наталья Седова (искусствовед по образованию, заведующая музейным отделом Наркомпроса в 1918-1928 годах) через Наркомат просвещения смогли организовать реставрационные работы в Соборе Рождества Богородицы, отправив сюда группу специалистов (работать им пришлось в сложнейших социально-политических и бытовых условиях) - уникальное Ферапонтово было постоянно "на слуху", благодаря высокому покровительству непревзойденный Дионисий оказался на некоторое время под относительной "защитой" от уничтожения. В том же 1918 году в стране началась масштабная кампания по описи и реквизиции имущества церковных общин - чудовищная по размаху и беспредельная по безнаказанности, завершившаяся к началу 40-х годов тотальным уничтожением русского духовенства и закрытием (либо разрушением) 99% храмов. Сохранить неприкосновенным единственный в России полноценный оригинальный ансамбль древней храмовой росписи кисти Дионисия было в тех обстоятельствах делом невероятно сложным - и И. Э. Грабарь, как и во многих других случаях в то время, "пробил" Ферапонтовской обители статус объекта культурного наследия государственного значения, преобразовав монастырь в музей - это случилось в 1926 году, а 20 января 1928 г вся территория монастыря, площадью 4,2 га, с расположенными на ней церквями, зданиями и хозпостройками, была передана Главнауке. Впрочем, музейная "охранная грамота" была весьма формальной - фактически, комплекс древнего монастыря, территория которого не была даже огорожена забором, по-прежнему оставался под присмотром одного-единственного сторожа-хранителя, в обязанности которого, помимо обеспечения неприкосновенности и сохранности драгоценных памятников, входило поддержание порядка в зданиях, соблюдения режима хранения, сопровождение немногочисленных посетителей, взаимодействие с органами власти и местными жителями, всё это за более чем скромную зарплату. В 1918 году из Петрограда в родное Цыпино (деревню под Ферапонтовом) вернулся И.И. Бриллиантов, "первооткрыватель" Ферапонтовских фресок, уволенный из закрытой Духовной академии, и вплоть до своего ареста в 1931 году продолжавший опекать архитектурный памятник - сначала на правах члена комиссии по окончанию реставрации монастыря, затем в качестве участника комисии по описи и изъятию церковных ценностей Ферапонтова, а впоследствии - по велению души, вне должностей, инструкций и директив. С 1930 по 1948 годы ангелом-хранителем Ферапонтова была послушница монастыря Любовь Кирилловна Легатова, на смену которой пришел Валентин Иванович Вьюшин, преданно "служивший" Дионисию до 1978 года, пока здесь не был создан государственный музей всероссийского значения с соответствующим штатом и системой охраны. Светлая им память, этим людям, в годы анархии, смятения и смуты сохранившим древнее наследие.
Дионисий - один из последних русских иконописцев, придерживавшийся традиций византийской школы с её характерными живописными канонами. Я не Бог весть какой профи, но одно могу сказать точно - рисовал он красиво и здорово. Глаза отвести невозможно, и накатывает восторг и изумление, насколько всё это прекрасно. Светлые краски, легкие, высокие фигуры, правильных пропорций, четкие черты лиц, просто праздник для глаз. Дивное послание к потомкам из далекого-далекого далека. Еще добавлю, что росписи Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря, к которым привозят туристов сотнями - бледное подобие Дионисиевых работ. Расположение, сюжеты, манера письма - очень многое скопировано отсюда, из Ферапонтова. На фото - Никольский придел собора.
Не удержалась, опубликовала изображение ада. Внутри геенны огненной (красное пламя) среди несчастных душ грешников восседает сатана на страшном чудовище. Чудовище действительно жутковатое - на красном фоне графьей выцарапаны контуры огромного зверя вроде бульдога, пожирающего человеческие фигуры. Здесь не разглядеть, но на оригинальном фото четко видны детали. У зверюги две пасти - из второй вырывается извивающийся кольцами поток воды, символизирующий змея-искусителя, с которым борется Архангел (в кадр не уместился), пронзая его своим копьем. На коленях у сатаны сидит Иуда Искариот, продавший иудеям Иисуса за тридцать сребренников.
...Ад - он ведь не только в фантазиях художников. Ад - это когда человека, вернувшего миру фрески Ферапонтово, расстреливают безвинно в тюрьме по приговору "тройки", а то и вовсе без суда и следствия в чистом поле, либо он умирает в безвестности, одиночестве, без возможности самовыражения, не востребованный свежеиспеченной пролетарской (читай, маргинальной) властью.
Иван Иванович Бриллиантов приложил огромные усилия, чтобы о Ферапонтовских фресках узнали по всей России, благодаря ему монастырь вообще сохранился, его трудами были собраны серьезные средства, которых хватило на масштабные восстановительные работы - всё это в Царской России. При советской власти он всячески опекал монастырские здания от безбожных посягательств - не было в монастыре ни складов, ни машино-транспортных станций, ни колбасных цехов. Можно лишь догадываться, каким чудом это ему удалось, но монастырь уцелел для нас вместе с драгоценными фресками, только называться стал музеем. В 1931 году Иван Бриллиантов, подобно многим представителям русского духовного сословия, арестован по огульному обвинению в Ферапонтове, помещен в тюрьму, где и расстрелян - дата исполнения приговора и место его захоронения неизвестны.
Последняя игуменья монастыря Серафима, при которой и была проведена обширная реставрация 1908-1915 годов, была расстреляна большевиками еще раньше - 16 сентября 1918 года, став в окрестностях Ферапонтова одной из первых жертв "красного террора" против мирного населения. Накануне выстрелом через окно у себя дома был убит местный председатель Совета бедноты, коммунист, организующий продразверстку в окрестных селах (читай, изъятие подчистую только что убранного урожая зерновых, запасов продовольствия личных крестьянских хозяйств, угон скота). Товарищи решили отомстить за кровь бОльшей кровью - согласно постановлению Ревтрибунала,"подвергнуть показательному расстрелу 37 человек" (в их число вошли несколько священнослужителей, бывшие купцы, крестьяне, дворяне - лица, неугодные новым властям). 15 сентября матушку Серафиму в час ночи привезли из Ферапонтова в Кирилловскую тюрьму, а в 5 утра вывели на казнь. Перед выстрелом она успела сказать своим палачам "Простите меня, окаянную..."
Историк церкви Василий Тимофеевич Георгиевский, автор изданного в 1911 году иллюстрированного альбома-монографии "Фрески Ферапонтова монастыря", будучи по основной профессии инспектором церковно-приходских школ Святейшего Синода, после выхода 2 февраля 1918 г декрета совнаркома "Об отделении церкви от государства и школы от церкви" (юридически упразднившего Синод) - остался без работы. К тому же, в хаосе революционных событий он лишился личного научного архива - фотографии, материалы исследований, библиотека канули безвозвратно. Из-за крайне негативного отношения новых властей к представителям духовного сословия, устроиться на сколь-нибудь достойную должность он так и не смог. В конце 1918 года судьба подарила Василию Тимофеевичу возможность еще раз (последний в жизни) взглянуть на милые его сердцу, ожившие благодаря его усилиям и хлопотам фрески Ферапонтова - на период с июня по ноябрь он вошел в состав Комисии по сохранению и раскрытию памятников древней живописи, созданной И.Э.Грабарём, и в октябре две недели провел в Кириллове, "делая набеги и в Ферапонтов монастырь, с увлечением восхищаясь чуть не каждый день всё новыми и новыми открытиями и выявлениями памятников древнерусского искусства, которые в таком изобилии судьба, в общем лихая до русского искусства, сохранила в этом медвежьем уголке древней Руси..." В конце 1918 года Георгиевский, по просьбе семьи, возвращается в голодный и холодный Петроград, условия жизни в котором становятся вовсе невыносимыми, и вскоре снова сбегает в Москву, перебиваясь случайными заработками то делопроизводителем, то хранителем Отдела древнерусского шитья Оружейной палаты Московского Кремля...Дионисия он больше не увидит. Потеряв в 1917 году дочь, в 1921 году жену, оставшись в одиночестве, лишившись возможности публикации научных работ по истории и реставрации древних росписей (всё имеющее отношение к церкви запрещалось властями заведомо), с тоской глядя на окружающий кромешный ад, устроенный новой безбожной властью - остаётся только догадываться, какими мыслями жил он. В 1923 году он заболел, первоначальный диагноз - малярия - оказался ошибочным, в ходе бесполезного лечения было потеряно драгоценное время, и когда выяснилась истинная причина недомогания, потребовавшая оперативного вмешательства, никаких шансов спасти его уже не было. Василий Тимофеевич Георгиевский ушел из жизни 14 декабря 1923 года.
Ад есть и на земле... Говорить об этом тяжело, думать невыносимо. Жить в России то жесточайшее время было выше сил человеческих... Простите за эмоции. Молчать об этом непозволительно.
Память обо всех ушедших - гимн в их честь, песнь песней, звучащая неслышно под древними сводами Собора Рождества Богородицы в Ферапонтово - изумительные росписи, сохраненные для потомков...
Прекрасно понимаю, что мало кто последует по моим стопам и приедет в Ферапонтово, чтобы своими глазами увидеть находящееся в нём чудо. Народ наш нищ, ленив, безграмотен, нелюбопытен, равнодушен и глух к прошлому. Увы. Но поверьте мне на слово. Отсюда вы уедете ДРУГИМ человеком. Только прежде чем ехать - напишите мне. Я каждому из вас, персонально, расскажу, объясню, ткну пальцем, подробно растолкую, что почитать, как добираться, где остановиться, куда нужно заглянуть, на что обращать внимание, а на что вообще не распыляться.
Всегда говорю, что в таких местах невероятно мощная энергетика - повторюсь и сейчас. Там, где можно ощутить, как закручивается спираль времени, необходимо напитываться этими эмоциями, унося их внутри себя. Многовековых водоворотов, подобных Ферапонтову, осталось не так много, а в обыденной жизни их и вовсе нет. Да, для меня это невероятная экзотика, и мне хорошо всё превозносить и всем восхищаться, потому что я приехала и уехала обратно в свой удобный богатый мегаполис, а нищая провинция так на своём месте и осталась. Братцы мои, ваша провинция, вот такие ваши Ферапонтовы, мне, в моём комфортном мегаполисе, очень помогают жить, не увязать в рутине, оставаться живым человеком, чутким к красоте, не забывающим корней.
Отдельно хотелось бы поименно назвать людей, благодаря которым существует этот праздник души и сердца - специалистов-реставраторов, ученых, искусствоведов, художников, инженеров. К великому сожалению, нет в России традиции установки в спасённых памятниках архитектуры информационных стендов с упоминанием имен спасителей - а ведь страна должна знать своих героев, они этого достойны. Ведь если бы не их добросовестный, многолетний, невероятно ответственный, требующий порой ювелирной точности, уникальный (работы велись по индивидуально разработанной методике, нигде в мире ранее не опробованной) труд - так и зарастали бы пылью и плесенью древние фрески. Не иначе как сам Дионисий-мастер направление подсказывал :)
Итак. Разрешите огласить список.
Автор методики и руководитель работ по реставрации фресок Дионисия в Ферапонтовом монастыре, художник-реставратор высшей квалификации, искусствовед, взвалившая на свои хрупкие плечи всю полноту ответственности за процесс и результат - ОЛЬГА ВЛАДИМИРОВНА ЛЕЛЕКОВА.
Научный руководитель, главный научный сотрудник Государственного научно-исследовательского института реставрации, доктор искусствоведения, член-корреспондент РАН, величайший знаток древнерусского искусства, автор множества потрясающих книг - ГЕРОЛЬД ИВАНОВИЧ ВЗДОРНОВ .
Художник-реставратор высшей квалификации, зав. сектором отдела темперной живописи Государственного научно-исследовательского института реставрации - НИКОЛАЙ ГЕОРГИЕВИЧ БРЕГМАН .
Реставратор темперной живописи 1 категории, член Союза Художников Российской Федерации, с 1993 года кропотливо расчищавший Ферапонтовские росписи - ИВАН НИКОЛАЕВИЧ ФЕДЫШИН.
Заведующий сектором средневековой живописи (до 2013 года) Государственного научно-исследовательского института реставрации, художник-реставратор высшей квалификации - ЮРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ РУЗАВИН (ушел из жизни 7 января 2013 года).
Зав. лабораторией биологических исследований Государственного научно-исследовательского института реставрации, кандидат биологических наук (изучала флору и фауну Собора Рождества Богородицы - и не только его, премий и достижений имеет множество) - НАТАЛИЯ ЛЬВОВНА РЕБРИКОВА.
Зав. лабораторией музейной климатологии Государственного научно-исследовательского института реставрации (помним, что без нормализации микроклимата памятника все усилия по реставрации пойдут прахом) - ДЕВИНА РОЗА АЛЕКСАНДРОВНА.
Зав. сектором лабораторного анализа Лаборатории физико-химических исследований Государственного научно-исследовательского института реставрации, кандидат физ.-мат. наук (в реставрации физика и химия - наше всё, ибо необходимо учитывать свойства используемых материалов, их взаимодействие друг с другом, изменения во времени) - НАУМОВА МАЙЯ МАРКОВНА.
Все перечисленные специалисты в 1998 году награждены Государственными премиями Российской Федерации в области литературы и искусства "За многолетнюю работу по реставрации ансамбля монументальных росписей Дионисия собора Рождества Богородицы в Ферапонтово".
Ура, товарищи! Бурные, продолжительные аплодисменты, переходящие в овации :)
Мастер оставил нам записку из прошлого, свой личный автограф на откосе северной двери - так называемая летопись собора (даты начала и завершения работ с именами исполнителей и заказчиков, на современном языке). Чтобы не осталось творение его безымянным. Надпись выполнена белилами прямо поверх серой рефти, без использования подкладочного синего фона - мастер знал, что таким образом красочный слой букв сохранится дольше, старался максимально продлить звучание своей молитвы: "избавiихъ.ГИ.мукъ.вечныхъ". Есть версия, что подобные обращения-молитвы изограф имел право оставлять лишь в случае бескорыстного исполнения живописных работ. Бескорыстного. На шестистах квадратных метрах. Взамен оплаты получив возможность вписать своё имя в небесные скрижали. Навечно. Деньги ведь с собой не унесешь. Память же - бесценна. Сознание переворачивается, когда понимаешь, по какой системе ценностей жили наши предки.
Ощущение, когда разглядываешь эти строки, что читаешь фразу "Отлучился ненадолго, с минуты на минуту вернусь", вот сейчас двери распахнутся - и как и не было пятиста лет-то этих, в заляпанной красками рубахе, извиняясь за то, что заставил себя ждать, вернется ТВОРЕЦ...
Не вернется. Потому как и не уходил никуда.
"В лето 7010 (1502 от Р.Х. - прим.авт.) месяца августа в 6 на Преображение Господа нашего Иисуса Христа начата бысть потп[исыватся] сиа церковь. А кончана на 2 лето месяца сентявреа в 8, на Рождество Пресвятыя владычица нашыа Богородица Мариа. При благоверном великом князе Иване Василиевиче всеа Руси, и при великом князе Василие Ивановиче всеа Руси, и при арх[иепископе Ти]хоне. А писцы: Деонисие иконник съ своими чады. О владыко Христе всех царю, избави их, Господи, мук вечных» (Орфографию и пунктуацию подправила на современный лад.) Артель художников: иконник Дионисий и три его сына - Владимир, Феодосий и Вассиан. Собор Рождества Богородицы был расписан всего за 34 дня. "Закончена на 2 год (кончана на 2 лето)" не ошибка, новый календарный год в допетровской Руси начинался 1 сентября, так что дата завершения работ - 8 сентября - как раз пришлась "на второе лета".
В 2000 году ансамбль Ферапонтова монастыря был включен в список всемирного наследия ЮНЕСКО, войдя в каталоги мировых достопримечательностей. Осталось только наладить всесезонную транспортную доступность, вложиться в инфраструктуру - в округе нет вместительных гостиниц, только небольшие местечковые, номеров на 20. Организовать громкую рекламу. Выпустить альбом фресок по доступной цене с доходчивыми комментариями искусствоведов, и вообще озвучить на широкую аудиторию сам факт существования такого драгоценного чуда на Русском Севере. Не перебивайте меня, дайте пофантазировать. Ведь не слыхал никто о Ферапонтове. Значит, не поедут. Так и останутся сидеть, уткнувшить в гаджеты.
А это значит, что не увидят. Не почувствуют. Вселенная в их головах не перевернется. Генетическая память не проснется.
Меня сюда привел сам Дионисий-иконник. Прощаясь, просил о себе напомнить каждому из вас. Привет из прошлого передан.....